— Как это, помучить?
— Вот так. Помучить. Физически, — невозмутимо отвечал он.
— Ну, помучай!
Саша усмехнулся и снова отвернулся, чтобы зачем-то еще раз сменить песню.
Тут на пороге появился его отец и, посмотрев на нас, бесцеремонно зажег свет.
Саша зажмурился, но взглянул на него спокойно. Я же поняла, что подобным самообладанием не владею. Уставилась в стену, натянула выражение скромности и почувствовала себя застигнутой врасплох. Хотя чем мы занимались? Мы всего лишь сидели в темноте.
* * *
В обед, пока парней не было, Наташка раскладывала пасьянс себе, Ирочке и Юльке. Я попросила тоже. Она залезла наверх, спустила оттуда руку с колодой и сказала «сними». Я сняла. И через какое-то время она ответила:
— Встреча, флирт, любовь, — Наташка произнесла так лениво и обыденно, словно перечислила: хлеб, молоко, масло.
— Спасибо, — ответила ей и улыбнулась.
Не то, чтобы верила в пасьянсы, карты, гадания, но последовательность оказалось настолько многообещающей! У других девчонок гадания не были настолько гладкими.
Встреча?
Я задумалась о Гере и сама же себе ответила.
Встреча уже произошла. Флирт — идет во всю… Любовь…
Я отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку, которая все расширялась. Приятно наблюдать за деревьями, ни о чем не думать и предчувствовать что-то хорошее. Может, оно и не произойдет, но в данный момент… это же… прекрасно.
Ребята пришли, и я попросила Наташку полежать наверху. Высунув голову в окно, вдруг увидела себя глазами Геры и почувствовала, он хочет, чтобы я спустилась вниз. С чего была так в этом уверена? Не знала. Шум ветра и грохот поезда оглушали, я даже не слышала ничего, что происходило в купе, но казалось, наоборот, и чувствовала, и понимала глубже.
Солнце садилось. Окрашивало все в теплые, оранжевые цвета… И не успела я подумать, какое оно большое и ласковое, меня уже дернули за руку.
Гера стоял и смотрел на меня. Я опешила. Он иногда и голову не мог повернуть в мою сторону, глаза испуганно отводил, а тут осмелился?
Он странно улыбался. Я вдруг поняла: НЕ ХОЧУ, чтобы он приближался. Да, пусть смотрит, пусть прикасается спиной к коленям, но большего НЕ НАДО! Резко перевернулась на спину, вжалась в стенку вагона, словно собираясь обороняться, и уставилась прямо на него. Что тебе нужно?
В глазах его больше не было смущения, наоборот, он улыбался будто собирался издеваться.
— Закрой глаза и открой рот, — сказал Гера.
Я расслабилась. Он всего лишь хотел накормить меня шоколадкой, которые девчонки не знали, куда деть. Не так и страшно. Замотала головой.
Из-за спины Гера показал мне ложку, в которой лежал кусочек, потекшего от жары шоколада. Я представила, что сейчас оближу эту ложку. А если получится некрасиво? Протянула руку, чтобы взять шоколад, но Гера не дал.
— Открой рот, — убрал он ложку подальше.
Я кинула на него недовольный взгляд, но эта игра начинала мне нравиться. Гера не сможет уйти, пока не скормит мне шоколад, а значит, будет выдерживать все мои эмоции и взгляды. Я потянулась еще раз. Если облизывать, то хотя бы не из его рук!
Но Гера снова не дал мне ложку. Я демонстративно проследила за ней взглядом, снова изображая недовольство. Это как будто придавало ему уверенность.
— Открывай! — снова повторил Гера, и я смиренно отвела глаза в сторону, приоткрыла рот и вздохнула.
Ложку я захватила губами, медленно провела по ней, стараясь сделать это как можно красивее.
Доволен?
Я взглянула на него исподлобья, но Гера почему-то резко изменился в лице. Он ничего не сказал, не насладился победой, а зачем-то быстро сел на нижнюю полку, пропав из моего поля зрения.
Я что, так ужасно выгляжу? Перевернулась обратно на живот. Ну, чем? Чем я опять его испугала?
Иногда реакция парней была настолько не понятна! Он же мог еще постоять, спросить, вкусно ли, поприкалываться…
Я снова высунула голову в окно, но солнце больше не радовало.
— Мы приезжаем около девяти, — объявил всем Владимир Николаевич.
Я слезла с полки, собирать вещи еще рано, взяла Юлькин тетрис и начала складывать фигурки.
— Получается? — вдруг Владимир Николаевич обратился прямо ко мне.
Я так убедила себя, что он не может меня замечать, вернее, меня замечать нет никакого смысла, что удивленно вскинула на него глаза. А он улыбался. Я поняла, что минут пять он наблюдал за моим лицом, когда безуспешно пыталась собрать кубики, терпя поражение одно за другим.
Мое лицо так много выражает? Глазами спросила я его, а он снова по-доброму усмехнулся, поднялся и вышел.
Я хорошенькая! Поняла ответ.
И хотя показалось, что о моих интеллектуальных способностях Владимир Николаевич не сложил высокого мнения, это беспокоило мало. Я уже была умной в школе, в классе, а вот просто хорошенькой! Никогда!
С наступлением темноты мы стали собираться, сдали белье, уложили вещи. В вагоне все та же духота, и единственный способ освежиться — высунуть голову в окно, что по очереди все и делали. Когда Ирка слезла, я заняла ее место. Но рядом, на соседней полке, находился Антон. Не успела я подумать об интимной обстановке, пикантно слегка прикасаться локтями, как Гера уже встал и дернул Антона за руку.
— Слезай! Я хочу охладиться.
Конечно, только поэтому…
Я уткнула голову в плечо, чтобы Гера не заметил улыбку, он совсем забыл о конспирации.
Гера забрался, высунулся в фрамугу, я последовала за ним. Мы ехали рядом с водохранилищем, пахло озерной водой и теплой ночью. Силуэты кустарников, лодки, заливчики, покосившиеся пристани и ЛУНА, яркая, почти полная, которая находилась в небе и одновременно в воде, создавали удивительную обстановку. Романтику… Но Гера изображал, что не замечает никакой романтики, он смотрел на воду, на луну с непроницаемым видом, будто говорил, что вся романтика — чушь полная.
Я разозлилась.
Чушь? Гера снова что-то во мне задел. Ну, держись. Я тебе еще такую романтику устрою, мало не покажется!
Посмотрела на него, он, конечно, моего взгляда «не заметил», представила веревку и скрутила её восьмеркой: петля на нем, петля на себе.
Не веришь? Значит, почувствуешь! Полнолуние. Шабаш ведьм!
Мне нравилась эта фраза, она из «Мастера и Маргариты», которую не понимала тетя Тоня, а дядя Саша, конечно, отрицал. И для надежности «увидела» веревку. Тонкую, эластичную, полупрозрачную, слегка светящуюся изнутри.
Все! Теперь ты со мной связан!
Когда меня попросили слезть вниз, была очередь Юльки, Гера ни секунды не промедлил, спустился тоже, хотя его никто не трогал. Не только спустился, а еще и сел напротив меня, будто, и правда, привязан.
